Лесь (вариант перевода Аванта+) - Страница 37

При виде темной фигуры Влодек включил фары и, узнав Леся, едва не лишился чувств. Даже не потому, что Лесь выбрался из зарослей один, отбыв туда в довольно многочисленном обществе: преодолев напрямик территорию между железной дорогой и шоссе, он выглядел неописуемо. Влодек от испуга потерял голос.

Лесь молча уселся в машину с полным ассортиментом болотных растений и парой небольших пиявок. Оба молча закурили. Немного погодя Влодеку удалось прохрипеть что-то членораздельное:

— Остальные где?

— Не знаю, — безнадежно ответил Лесь. — Нас раскидало.

— Как это?!.. Что случилось?!

Лесь взглянул на него с упреком.

— Поезд пришел почему-то не с той, какой надо, стороны, — сказал он с отчаянием, и Влодека снова парализовало. Перед глазами поплыла ужасающая сцена: любимые друзья под колесами, окровавленные на полотне., и вдруг, обретя силы, он включил мотор.

В этот момент с проселка медленно выехала Стефанова «сирена»…

Десятью минутами позже дрезина с работниками дороги и двумя милиционерами остановилась на месте происшествия, на переезде через пути между Топором и Острувеком Венгровским. Когда шум от дрезины умолк, должностные лица услышали странный звук. Поиски быстро привели к железному, несколько помятому ящику, из него и слышалось непрерывное, тягучее, металлическое рычание…

Учитывая день налета — субботу, ураган обрушился на голову Леся в воскресенье перед рассветом. Буря, вероятно, не была бы столь жестокой, однако Лесь при виде целых и невредимых друзей от счастья сначала утратил дар речи, а после счел самым подходящим воспарить к поэзии.

На шипящий вопрос Стефана:

— Ты что натворил, болван?!

Он продекламировал трогательно и вдохновенно:

— Как влажный лютик на болоте…

И на вытаращенные в безграничном удивлении глаза друзей грустно продолжил:

— Блуждающий погаснет огонек…

Ассоциация, по сути дела, оправданная, не получила одобрения. Фразы, посыпавшиеся в адрес Леся минутой позже от его несколько недовольных сообщников, абсолютно невозможно повторить, хотя бы в относительно приличном обществе…

В воскресенье налетчики имели время прийти в себя и подумать над проблемой индивидуально. С понедельника начали думать коллективно.

Никакого сомнения: некая высшая, недобрая сила безапелляционно сорвала акт человеческого правосудия. Мошеннический проект молодых бандитов из Белостока отбыл без дальнейших помех к месту назначения. Преследовать его не имело смысла, да и денег не было. Короче говоря, все пропало.

Стая черных воронов вернулась в служебную комнату. Проблема профессиональной чести польских архитекторов отошла на второй план, чувство справедливости, пискнув, словно придушенная мышь, заглохло, и снова восстала угроза всеобщего финансового банкротства.

Минувшая неделя решительно ухудшила положение. Увлеченный реализацией преступных планов коллектив перестал считаться с деньгами, легкомысленно швыряя их мизерные остатки, не позаботился о займах, забыл сыграть в спортлото и, что еще хуже — восстановил против себя близких и родных. Все участники налета, как один, почти совсем отбились от семей, а на приставучих дорогих и близких раздражались, и если даже присутствовали телом в квартирах, то со всей определенностью отсутствовали духом. Это, понятно, не могло улучшить семейные отношения.

В такой полной безнадеге спасение могло прийти от продажи предметов личного потребления, и эту тему в понедельник начали обсуждать. Возможную продажу машин Влодека и Стефана исключили сразу, Влодек еще не выплатил ссуду, и закон возбранял ему подобную трансакцию, а Стефан просто обожал свою «сирену» и заявил, что лучше продаст детей. Детей, однако, из денежных и прочих соображений никто бы не купил.

— В комиссионке продавать нет смысла, — заметила Барбара. — Двадцать четыре… Долго ждать денег.

— А если отправишься на рынок, обрати внимание на прочность почвы… один, восемьдесят… пардон, я хотел сказать, обжулят и получишь одну треть настоящей цены, — зловеще изрек Януш.

— Вешаться прикажешь? — нервничала Барбара. — Пусть мне за этот свитер дадут четыреста злотых, дотяну до конца месяца!

— А твой столяр?..

— Не говори со мной на эту тему!

— В будущий четверг вылетаем из жилищного кооператива, — торжественно провозгласил Каролек. — Януш, что скажешь?

— Не говори со мной на эту тему! — рявкнул Януш.

— Продаю увеличитель, — жалобно сообщил Влодек, входя в комнату архитекторов. — Может, кто купит?.. За полцены…

Барбара сжато сформулировала общее мнение:

— Идиот!

— Ты какой взнос последний оплатил? — полюбопытствовал Лесь.

Влодек позеленел.

— Не говори со мной на эту тему! — и он вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

— Скоро мы вообще не сможем разговаривать ни на какие темы, — вздохнул Каролек.

— Ну так и помолчите! — отрезала Барбара. — Если не будем говорить глупости, то…

— …будем думать глупости, — подсказал Лесь, меланхолически засмотревшись вдаль.

По странному стечению обстоятельств, все запланированные торговые операции были совершены в один день, а именно, в четверг. С утра в пятницу вся группа утопала в давно забытом достатке. А в субботу в сердцах снова зацвела неукротимая вера в благосклонность судьбы.

— Перехожу Рубикон, — начал Януш. — Если меня выбросят из кооператива, я и невесту потеряю — сколько еще девушка может ждать? У меня осталось четыреста пятьдесят злотых, хоть подохни, кооператив этим не оплачу. Мне терять нечего. Играю!